Моисей Наумович Авербах
О правовом воспитании
(письмо в редакцию «Литературной газеты»)
(К статье Шейнина в «Литературной газете» от 26.06.1956 г.)
Утверждение т. Шейнина, что «у нас давно ликвидированы те социальные факторы, которые порождают преступность», не соответствует реальной действительности.
Конечно, советское социалистическое общество резко отличается от общества капиталистического. У нас ликвидированы антагонистические классы, уничтожено социальное неравенство людей, но отсюда не следует, что все люди стали равны между собой во всех отношениях и во всех желаниях и чувствах. Нет сомнения, что и при социализме, наряду с психологическими факторами, существуют и действуют причины общественного порядка (социальные факторы), могущие порождать преступность, хотя таковая, конечно, будет резко отличаться от преступности в странах капитализма.
В числе причин, порождающих преступность в нашей стране, первое место, как мне кажется, занимают всякого рода неравенства. Неравенство в материальном положении отдельных людей, в формах, видах и тяжести их труда, в их положении в обществе и на производстве, неравенство в образовании, воспитании, культуре и развитии, неравенство в характерах людей, в превалировании в них тех или иных психологических факторов (жадности, корысти, зависти, самомнения, ревнивости, экспансивности, азартности и т.д.). Сочетание всех или части этих факторов (социальных и психологических), между которыми, несмотря на все их различие, существует диалектическое единство, может явиться причиной, порождающей преступления и при социалистическом строе. Поэтому нет необходимости объяснять все преступления, совершающиеся в нашей стране, пережитками капитализма. Пережитки капитализма в сознании людей могут быть причиной тех или иных преступлений, но, кроме них, в нашем обществе существуют и самодовлеющие факторы, полное устранение которых возможно разве только что при развернутом коммунизме.
Существование социальных и психологических факторов, порождающих преступность в нашей стране, не означает, конечно, фатальную неизбежность существования преступлений. Для того, чтобы преступление возникло, недостаточно одних социальных или одних психологических факторов, а требуется какое то взаимодействие между ними, тем более что само понятие, выражаемое словом «преступление», является собирательным и обнимает сильно отличающиеся друг от друга виды разных преступлений. Кроме имущественных преступлений (кража, грабеж, растрата и т.д.), бывают преступления и другого порядка (хулиганство, клевета, оскорбление, возбуждение национальной иди религиозной вражды, курение во взрывоопасных цехах, превышение власти, нарушение законов о труде, изнасилование, убийство из мести или из ревности и т.д.), при которых преступники никакой материальной выгоды от своих действий не получают. Причины преступлений весьма многочисленны, и поэтому нет и не может быть единого средства, своеобразной панацеи, при помощи которой можно было бы устранить или предотвратить все преступления.
Тем не менее, широкое знакомство народа, и в особенности молодежи, с основными вопросами права, правовое воспитание народа могло бы значительно снизить, и в этом т. Шейнин безусловно прав, количество совершаемых преступлений. Но одного правового воспитания недостаточно. Мне кажется, что вопрос требует более широкой постановки. Нужно организовать воспитание народа (воспитание, начинающееся с детских лет) в духе правил социалистического общежития, в котором собственно правовое воспитание будет занимать частное, хотя и весьма почтенное место.
Каждый учившийся в школе знает, что, согласно статьи 130 Конституции СССР, он обязан исполнять законы, блюсти дисциплину труда, честно относиться к общественному долгу, уважать правила социалистического общежития, но не каждый знает законы, не каждый юноша представляет себе, что такое общественный долг и в чем заключаются правила социалистического общежития. Предполагается, что все эти сведения должны дать ребенку семья и школа, но не в каждой семье ребенок воспитывается правильно, а школа сосредоточивает свое внимание в основном на предметах, входящих в школьную программу (математика, физика, химия, литература и т.д.) и весьма мало заботится о внушении своим воспитанникам этических и моральных норм. До революции этой цели частично служил преподававшийся в школах, ныне упраздненный и, притом, совершенно правильно упраздненный, так называемый «закон Божий». В этом «предмете», наряду с большим количеством ненужных сведений, детям сообщались (хотя бы в форме семи заповедей) основные исходные точки общечеловеческой морали. Представляется целесообразным ввести в школах (несмотря на существующую перегрузку школьников) преподавание или собеседования по новому предмету, – назовем его условно «правила социалистического общежития и морали», – в котором можно дать школьникам уже в детские годы основные понятия об этике, общественном долге, социалистическом отношении к людям, нормах поведения в семье и обществе, проблемах преступления и наказания, проблемах права. На уроках или собеседованиях по этому предмету можно было бы развенчать, высмеять и показать всю исключительную убогость и гнусность уголовной (если так можно выразиться) романтики, проникающей из весьма немногочисленного, но все же существующего уголовного мира в среду нашей молодежи, неравнодушной, как и всякая другая молодежь, ко всему необычайному, приключенческому, экстравагантному. «Уголовная романтика» сказывается иногда в проникновении в молодежную среду «блатных» слов, в повышенном интересе к детективной литературе и фильмам, а иногда и в неуважении к человеку, в озорстве и распущенности, от которых уже недалеко и до более серьезных преступлений, до перерождения «естественного романтизма юности» в романтизм уголовный, в «злой и анархический романтизм отчаяния и озверения» – в бандитизм.
В 1938 году в камере для малолеток Орловской следственной тюрьмы мне удалось наблюдать за поведением и жизнью малолетних преступников. Они не знали, что за ними наблюдают, и поэтому вели себя естественно и непринужденно. Наиболее яркой чертой их поведения было стремление показать себя закоренелыми и опытными преступниками. Они вызывающе хвастались своими несуществующими приключениями, молодечеством, грязно говорили о женщинах, которых еще не знали, азартно играли в самодельные карты, проявляли острую ненависть к работникам милиции и прокуратуры, демонстрировали преданность уголовному миру и его обычаям, а также презрение к честным людям («фраерам»). Они были заражены «уголовной романтикой» и были ее рабами. Мне ярко запомнилась одна впечатляющая сценка. В камеру привели мальчика лет 12–13, впервые попавшегося на краже. После обычного издевательского «боевого крещения» над новичком молодые урки приняли его в свою среду, и у него назавтра же появились «кореши» (товарищи). А еще через день мать, работница Орловского завода, разыскала своего сыночка в тюрьме и принесла ему передачу. И вот, когда ребенок, только что корчивший из себя бывалого урку, увидел мамины лепешки и котлетки, домашнее белье и носовые платочки, он… разрыдался. А в другом конце камеры его дружок, только что готовый пойти за него в огонь и в воду, в некотором смущении, и с явным презрением, спрашивал другого мальчика постарше, – «Смотри, плачет! Разве настоящие жулики плачут?!»
Другая сценка: поссорившись во время игры в «три листика», один мальчишка обозвал другого «лягавым», т.е. предателем. Обозванный обиделся до злых, истерических слез. «Никогда лягавым не был! Я вор, настоящий вор!», и он бросился душить обидчика.
Вот это и есть «уголовная романтика», заражение которой привело когда-то обыкновенных детей в тюрьму, и которой необходимо противопоставить «правила социалистического общежития и морали» в увлекательном, захватывающем изложении.
И мне кажется, что человек, воспитанный в духе уважения к правилам социалистического общежития, в духе уважения к другим людям, никогда не совершит хулиганского поступка, не нанесет телесных повреждений, не станет курить в газовой шахте, т.е. не совершит преступления, к которому более склонны люди, воспитанные в духе эгоизма и почитания своего «я».
Конечно, ограничиться только теми сведениями и понятиями, которое получит человек в средней школе, будет нельзя, даже в том случае, если получивший аттестат зрелости будет иметь не только элементарное, но и глубокое представление об основах советского законодательства, о правилах социалистического общежития и морали. Пропаганда этих понятий должна быть постоянной и систематической, и для этой пропаганды надо использовать и кино, и телевидение, и газеты, и художественную литературу, и всю практику работы суда, прокуратуры, милиции и адвокатуры. Нужно также направить, как это предлагает т. Шейнин, «естественный романтизм юности» и творческую активность взрослых людей на борьбу с преступностью и создание в самых широких кругах общества чувства уважения к Закону и Человеку, чувства уважения к правилам социалистического общежития.
Инж. Авербах М.Н.
Воркута, п. Рудник, ул. 3аря Севера, 10, кв.7.
Сканирование,
форматирование, техническое и литературное редактирование: С.В. Заграевский,
Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.
Любое воспроизведение без ссылки на автора и сайт запрещено.
© М.Н. Авербах